Раздражитель рынка

АВТОР ИСТОРИИ: Юдин Юрий Константинович

Моя специальность по диплому — физик. Трудовая деятельность началась во Владивостоке в Институте биологии моря АН СССР.
Работа проходила на биостанции (приблизительно в 180 километрах от Владивостока), где располагалась экспериментально-техническая база лаборатории, в непосредственной близости от «большой воды», в новом здании института, построенном на 50–60% руками его сотрудников.

Обычно 1–2 раза в год выезжали в длительные командировки (как правило, на месяц) для совместной работы с коллегами из Ленинграда, Москвы, Пущина, для участия в конференциях и семинарах в разных городах страны. А вот с мая по сентябрь принимали гостей из центра. Владивосток тогда был еще закрытым городом, и поэтому главными «иностранцами», приезжающими к нам, были москвичи и ленинградцы. Работая на зарубежном оборудовании, мы с большим трудом пробивали разрешения даже на краткие посещения наладчиков техники из-за рубежа.
В 1986 году пришлось заняться и внешнеэкономической деятельностью, в результате мы стали обладателями полностью автономной лаборатории «со стеклопакетами» и двумя компьютерами «Olivetti-28» (и то, и другое большая редкость за Уралом в 1987 году). Собственно, это была больше заслуга шефа. В направлениях, которыми занималась лаборатория, — молекулярной биофизике и цитологии, без хорошего материально-технического обеспечения делать нечего.
Казалось, что это уже будет длиться до пенсии. Казалось … до 1991 года.
В начале 90-х наука была уже никому не нужна: минимальное финансирование исследований, мизерные зарплаты и пр. Наши коллеги из центра группами и поодиночке уезжали на заработки за границу. Те, кому повезло.
В 1991–92 году, устав от этой суеты, безденежья и постоянного отсутствия дома, мы (с группой однокашников) создали коммерческую компанию. У моих коллег был опыт автоматизации предприятий рыбной промышленности. А я, как физик, этой темой тоже всегда интересовался.
Дело оказалось перспективным и интересным. И вновь пришлось заниматься самообразованием — изучать юридическую литературу, писать уставы и составлять договора, вникать в суть «актива» и «пассива», информационных технологий и телекоммуникаций. Кроме банального обеспечения граждан и организаций появившимися тогда персоналками, которые возили на продажу все кому не лень, мы занимались и серьезным делом — автоматизацией крупных предприятий и банков, телекоммуникациями. У нас даже было совместное предприятие с «Совам Телепорт» («Sovam Тeleport»), одним из первых советско-американских совместных предприятий. Мы сотрудничали с Дальневосточным отделением ТАСС, имевшим мощные каналы связи, занимались программированием.
В 1992 году начался бум создания бирж. Не прошло это увлечение и мимо Дальнего Востока. Только товарных у нас было шесть. Грех было не поработать на их оснащении. Так мы предложили информационно закольцевать все торги на них в нечто единое на базе нашего дочернего предприятия. Сделали большую подготовительную работу, но воспользоваться ею предпринимателям так и не удалось. Разваливаться биржи стали так же быстро, как создавались.
Надежда оставалась лишь на Владивостокскую международную фондовую биржу (ВМФБ), никак не хотевшую не то что разоряться, а успешно развивавшуюся, и даже создавшую совместную телекоммуникационную компанию с междугородным узлом связи для обеспечения торгов в удаленном режиме. Для нас, уже повидавших «приземленных» товарных бирж, это было очень удивительно.
В начале 1993 года мы с товарищем поехали на переговоры к президенту биржи. Впрочем, я тогда играл скорее роль сопровождающего шофера. Однако, приехав на место, выяснили, что президентом биржи является Виктор Борисович Сахаров, мой коллега по Институту биологии моря. Реакция его на мой приход была неожиданной: он человек эмоциональный, обхватил меня и заявил, что я ему как раз очень нужен. «Мы создаем депозитарий, — сказал Виктор, — давай ты будешь директором!»
Надо сказать к фондовому рынку меня всегда тянуло. В то время, эпоху ваучера, сложно было стоять в стороне от фондового рынка, и я предлагал коллегам вложить часть средств в ценные бумаги. Меня, правда, не поддержали.
От Виктора Борисовича я отшутился и о разговоре забыл, но мой приятель был настолько заинтересован во внедрении меня на биржу, точнее в сотрудничестве с их телекоммуникационной компанией, что начал действовать. Я его понимаю, то, что собирался реализовать Сахаров, в отношении организации биржевых торгов, было чрезвычайно интересно любому специалисту в области информационных технологий и телекоммуникаций. В результате однажды он обрадовал меня известием, что я выбран директором Приморского центрального депозитария (ПЦД)! При этом оказалось, что он уже дал за меня согласие.
Вновь пришлось привыкать к незнакомым терминам, вникать в суть дела.
А через месяц (в мае 1993 года) начался проект с американцами. По хранению, безналичному учету и расчетам ваучерами на аукционах, организуемых фондами имущества в разных регионах страны. Головной организацией по проекту был «Кассовый союз», однако мы с ними практически не общались, т. к. конкретное внедрение проекта «на местах» осуществлялось группой зарубежных консультантов. Пришли документы, в них надо было разбираться. Работа оказалась близкой к научной. Тогда и началась настоящая депозитарная деятельность. Ваучеры мы принимали на хранение, выдавали выписки. Благодаря этому владелец партии приватизационных чеков мог участвовать в аукционах, не возя все бумаги с собой.